Ксения Собчак поддерживает хорошие отношения с принцем Майклом Кентским, который собирает деньги на строительство ночлежек для бездомных и помогает обездоленным детям в Санкт-Петербурге. Владимира Путина помнит с детства.
Пробовала наркотики, когда была в Амстердаме, однако поняла, что это не ее. Алкоголь практически не употребляет. У нее трехкомнатная квартира на Фрунзенской набережной, последний «Мерседес», «БМВ».
Одни говорят – она эгоистка. Другие – трудоголик. Одни с пеной у рта доказывают, что Ксения – хамка и дура, другие уверяют, что она прекрасно воспитана, умеет уважать людей, умна. Кто же прав?
Интервью Ксении Собчак
– Ксения, я, честно говоря, побаиваюсь вас.
– И правильно делаете! Я могу кусаться! Не секрет, что часто я бросаюсь на людей и отрываю у них различные части тела.
– Вот этого я меньше всего боюсь.
– Значит, вы боитесь моей репутации? А я-то на нее столько лет работала. (Смеется.)
– Вы – ведущая реалити-шоу «Дом» на канале ТНТ. По сравнению с другими проектами канала этот – просто верх интеллигентности.
– Просматривая по телевизору «Дом-2», я понимаю: бывают моменты и пошловатые, и даже вульгарные, но меня радует, что когда я в кадре, этого удается избежать. Я всегда руководствуюсь правилом: нельзя опускаться ниже собственного уровня. С другой стороны, не должно быть высокомерия и ощущения, что ты умнее кого-то, что ты – королева, которая снизошла с небес. Для меня важно, в частности в данном проекте, подтягивать людей до себя. Человек должен стремиться взять от другого все самое лучшее. Я и сама так делаю. Мне нравится общаться с людьми, которые намного старше меня. Например, с друзьями моих родителей. Я люблю и давать и брать! В телепроекте «Дом» – может быть, это звучит нескромно – я больше даю. Делюсь жизненным опытом, учу ребят. И считаю, что благодаря мне они взрослеют.
– На ваш взгляд, участники проекта искренне раскрывают перед вами свои душевные тайны?
– Не до конца, конечно. Повсюду камеры, и ребята понимают: то, что они говорят, может стать достоянием телезрителей. А вот там, где нет камер, они со мной очень искренни, и я тоже.
Да, я не веду себя с ними так, как с родственниками. Я реже показываю ребятам плохое настроение. Хотя бывают периоды, когда мне вообще никого здесь не хочется видеть. У меня своих проблем полно! Но как профессионал я не имею права это обнаруживать. И приходится себя пересиливать, улыбаться. В этом профессиональная честность. Но с другой стороны, все это грандиозный груз. Представьте, 15 человек ежедневно мне на что-то жалуются. И я устаю, потому что все это беру «на себя». Прихожу домой, встаю под душ и жду, пока с меня скатится вся накопленная за время съемок отрицательная энергетика. Когда тебе долго плачут в жилетку – жилетка становится мокрой. То же происходит и с моей душой к концу рабочего дня.
– Вы намерены в ближайшие годы посвятить себя телевидению?
– Да, теперь это моя профессия.
– Ваша мама, Людмила Нарусова, прекрасный оратор, который одинаково хорошо выступает и с думской трибуны, и в ток-шоу. Она – мужественный человек, интеллектуал. И при этом – женственна, обаятельна.
– Я восхищаюсь своей мамой, но не хочу повторить ее судьбу. У нее была очень сложная и драматичная жизнь. Слишком много потерь и несчастий. Поверьте мне: ей сейчас нелегко. Главное, что маму выручает, – сила ее характера. И это качество, я считаю, она передала мне.
– А вы не хотите в будущем заняться политикой?
– Если будет такая возможность – я ею воспользуюсь. Пока я ее не вижу.
– Но вы же учились в МГИМО, мама и папа – профессиональные политики.
– Можно всю жизнь учиться в консерватории, но остаться никем и ничем в профессии. А можно быть самоучкой и подняться до небывалых высот. Я сейчас слушаю последний альбом Земфиры – и восхищаюсь. Девочка – самородок, без высшего музыкального образования. Но какое у нее глубокое ощущение жизни – это совершенно особый дар! Она – профессионал от природы.
– По-моему, «Вендетта» – очень мрачный альбом, в текстах и музыке много усталости от самой себя, много депрессивных мотивов.
– Мрачно и депрессивно? Согласна. Но я люблю мрачное искусство.
– То есть вы склонны к депрессиям?
– Да, я такой человек. У меня, как и у всех, два разных образа: внутренний и внешний. Все внутреннее – это только мое, скрытое от посторонних глаз. А все внешнее – образ, созданный для того, чтобы меня любили. Это же естественно?!
– Мне кажется, что созданный вами образ светской львицы – это своеобразный протест против того, что вы должны были делать, будучи носительницей «царской» фамилии. Я не права?
– Изначально все было именно так. Я очень рано начала жить взрослой жизнью, и это был протест против родителей. Как я с ними жила? Утром школа, потом бальные танцы, потом французский, английский, три раза в неделю «Эрмитаж» – так много в меня пытались вложить (и вложили!), что в какой-то момент я утомилась. А вокруг я видела знакомых ребят, которые свободно играли в бутылочку, гуляли и шалили. И мне так сильно хотелось к ним, туда – к ларькам, на улицу, на свободу! И как только я получила возможность этой свободы, тут же наполнила ею всю себя. Я очень общительный человек. Когда приехала в Москву, с удовольствием начала общаться со всеми, становясь центром любой компании. И, честно говоря, не думала, что моя жизнь мгновенно станет достоянием общественности. Могла ли я предположить, что все это как снежный ком накроет меня с головой? Более того, я никогда не считала себя красивой. Не считала себя модницей и тусовщицей. Мне казалось, что мое главное достоинство – образованность, умение беседовать, а не трепаться с людьми. Мое общение с подругами и мужчинами всегда было основано именно на этом. Людей ко мне влекло прежде всего мое внутреннее содержание. А потом вдруг выяснилось, что ничего подобного во мне нет! Я – всего лишь «кукла Барби». Поверьте, у меня масса детских комплексов, я всегда считала себя дурнушкой. Да и сейчас так считаю, но больше не стесняюсь об этом говорить, потому что знаю: у меня есть обаяние, есть харизма. Да, Ксения Собчак сегодня – брэнд. Люди говорят «Ксения Собчак» и подразумевают гламурный образ, от которого мне сложно уйти. С другой стороны, я не жалею, что был период, когда меня воспринимали как светскую львицу. Лишняя краска к образу никогда не повредит. Сейчас главное – вовремя поменяться.
– Вам важно постоянно завоевывать новые пространства?
– Безусловно. Я очень агрессивная. И в жизни, и в работе. Но для меня слова «амбициозный» или «агрессивный» – хорошие. В здоровой агрессии или в здоровом тщеславии нет ничего дурного.
– Дмитрий Лихачев говорил, что беда нашего общества в том, что мы не знаем предела собственной компетентности и в итоге занимаем много чужого места в пространстве.
– Это проблема нашей интеллигенции. Многие люди – компетентные, образованные, заслуживающие гораздо лучшей жизни – из-за отсутствия пробивной способности вообще не попали ни в какое пространство. Так и остались в вакууме. Имея талант, они не имели возможности его продвинуть, сделать нужным обществу. Это минус не только для личности, но и для общества в целом, и каждый из нас обязан это понимать. Я считаю, что умение пробивать свой талант – это тоже талант. Нужно ставить перед собой амбициозные цели! Нужно брать больше, чем ты способен унести, и только тогда ты чего-то добьешься. Если завтра мне предложат интересный проект и я буду понимать, что не дотягиваю до возложенных на мои плечи обязанностей. Думаете, я откажусь? Нет! Я буду над собой работать так, чтобы в итоге соответствовать.
– А если будет кто-то более достойный, чем Ксения Собчак, вы его все равно «подвинете», потому что хотите получить больше, чем можете унести?
– На простом хотении в жизни ничего не получается. Я буду работать над собой и сделаю себя лучше! Когда я пришла в английскую школу, я была самой слабой. Прошло два года – и я стала самой сильной. Но не за счет того, что оттолкнула всех остальных. Просто они тратили на уроки час, а я – два с половиной. Конечно, надо расталкивать конкурентов, но не подсиживать их и не плести интриги. Я умею учиться у тех, кто лучше меня! Нужно быть рядом с сильными, а не со слабыми. У сильных можно больше взять!
– Вы рано повзрослели?
– В 17 лет я уже жила гражданским браком с мужчиной, который был намного старше меня.
– Вы рациональный человек?
– Очень. Люблю холодный рассудок и рациональное общение. Мне несимпатична глупая доброта.
– А как же вы очаровываетесь людьми? Это же происходит не рационально.
– Я не умею очаровываться людьми. Я считаю, что любовь – рациональное чувство. Нельзя строить жизнь на очарованиях. Настоящая любовь – это когда ты очень хорошо понимаешь все достоинства и недостатки партнера и способен перечислить их по пунктам.
– Кто из сказочных героинь вам ближе: Мэри Поппинс или Снежная Королева?
– Наверное, Снежная Королева. Я вообще никогда не любила положительных героев – принцесс, принцев, фей… Мне нравились злодеи! Наверное, они более реалистично выписаны авторами сказок. Им, к сожалению, больше веришь, чем Золушкам. Я не хочу показаться монстром, но я – за правду жизни, а не за прекрасную ложь.
– Когда вы были ребенком, в дом ваших родителей приходил Путин?
– Я такие вопросы не комментирую.
– Знаете, я почему-то не представляю вас в будущем в образе телеведущей. Скорее в образе «железной» Маргарет Тэтчер!
– Вы попали в точку! Я обожаю Маргарет Тэтчер! Это Политик с большой буквы: самый выдержанный и самый мудрый. Когда она была премьер-министром, Англия экономически расцвела. Еще я очень люблю Черчилля.
– Почему, по-вашему, журналисты часто бывают недоброжелательны к вам?
– У нас не любят успешных людей. Чужое благосостояние всегда режет глаза. И еще хуже, если человек сделал себя сам, много заработал сам. Надо его за это «опустить». Пока это, к сожалению, данность. Уютно мне в этой данности или нет? Нет. Но – таков наш народ. Почему в России народный герой – Иван-дурак? Ему не надо ничего делать. Он лежит на печи. Встанет на пять минут – и ему прямо в руки плывет щука, которая его облагодетельствует. Что Иван-дурак сделал сам?
- Но Обломов не стал национальным героем.
– Но и Штольц им не стал.
– Штольц – немец.
– А Обломов – барин.
– И Екатерина Великая не стала народной любимицей. А вот Петр I – стал.
– В Петре народ чувствовал стальную руку, а в Екатерине было больше политеса, мягкости
– То есть Иван Грозный, Петр I, Иосиф Сталин – близнецы-братья?
– Не близнецы и не братья, но страну держали в сильных руках. Народ был защищен.
– Это чем же?
– За него думали! За него все решали. Наш народ сам любит быть Иваном-дураком, а не власть его наделяет такими качествами. Доброму, хорошему человеку Ивану должен ни за что с неба упасть лакомый кусок. И его жизнь должна кончиться не инфарктом, как у Обломова, а райским наслаждением. Барин Обломов живет мещанской жизнью, у него все есть. Поэтому он – теряет, а Иван, у которого ничего нет, – только приобретает. Какова мораль? Хороший человек тот, у кого ничего нет: ни ума, ни денег. К нему-то и приходит счастье.
– История России не знает хеппи-эндов. Проиграли все: и Обломов и Иван-дурак. К чему привела пролетарская революция, разве к коммунизму?
– Да, лакомый кусок на Россию не упал. Слишком много претензий предъявляет наш народ к власти, но не к себе. И еще: у нас вся история построена на том, что бояре плохие, а царь-батюшка – хороший. Абсурд!
– Вы консерватор или социалист?
– Консерватор, конечно. Я считаю, что в нашей стране есть традиция, которую нельзя ломать. Время не пришло. Мой отец был политическим романтиком. Он считал, что в России возможны классические либеральные ценности, классическая демократия. На самом деле все это невозможно. Все это превращается у нас в идеологический суррогат. Но не благодаря власти! А благодаря самим же людям, которые, к сожалению, продолжают ждать сильную руку, которая сожмет страну в кулак. Мы ведь живем прямо по Макиавелли: любовь равно боязнь. Пока боятся – любят и делают. Перестают бояться – перестают работать. Таков генофонд нации, такова историческая традиция отечественной политической культуры. У российского народа психология ребенка: если рядом нет того, кто придет и накажет, – быть бардаку.
– В в одном из интервью режиссер Алексей Герман сказал, что монетизация льгот – чудовищная ошибка, но если власть начнет извиняться перед народом – народ ее растопчет. Вы согласны?
– Да, но разговор о монетизации должен начинаться с 90-х годов. А с тех пор столько ошибок было сделано. Люди столько страдали, столько раз их уже обманывали, столько раз оставляли нищими, что если за все это начать извиняться – будет революция, которая разорвет страну на части. Нужно двигаться вперед и просить у народа прощения не красивыми словами, а реальными делами, каким бы трудным ни было их воплощение в жизнь.
